"Дневники, как свидетельство эпохи": обзорная беседа по материалам книжной выставки

МУНИЦИПАЛЬНОЕ КАЗЕННОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ

"ЦЕНТРАЛЬНАЯ МЕЖПОСЕЛЕНЧЕСКАЯ БИТБЛИОТЕКА"

КИРОВСКАЯ ЦЕНТРАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

"Дневники, как свидетельство эпохи"

обзорная беседа по материалам книжной выставки

Блокада Ленинграда – одна из самых трагических страниц нашей истории. Она оставила след в судьбах сотен жителей города на Неве, чья стойкость и сила духа остаются до сих пор примером для последующих поколений.

В Кировской центральной библиотеке, в рамках цикла историко-краеведческих мероприятий, посвящённых 79-летию прорыва блокады Ленинграда и 78-й годовщине полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады "Непокорённый Ленинград", оформлена необычная выставка «Дневники, как свидетельство эпохи». В основе ее – дневники участников и очевидцев тех трагических событий.

Дневник всегда – факт биографии отдельного человека и одновременно свидетельство жизни целого поколения. Идеальный дневник — когда автор записывает обо всём день в день, фиксируя события. Из памяти ещё не выветрились мелкие детали, и именно это делает дневник уникальным источником. Дневниковые записи воссоздают как события, так и внутреннее состояние личности.

Дневниковые записи тех, кто пережил страшные испытания в годы Великой Отечественной войны, отнесены к жанру мемориальной литературы.

Перелистаем страницы книг, представленных на выставке:

Ольга Берггольц известна своими пламенными выступлениями по радио в осажденном Ленинграде, своим стихотворным блокадным «Февральским дневником и, конечно же, своей крылатой фразой, завершающей эпитафию жертвам блокады на Пискаревском мемориале - "НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО…"

Но мало кто знаком с другим ее дневником, личным, который вела Ольга Берггольц исключительно для себя и куда могла уже записывать безоглядно все мучившие ее мысли и чувства…Строки из того дневника были одними из самых пронзительных. Дневник этот велся, разумеется, тайно и даже однажды (в штурм города) был закопан. Особенно впечатлило описание животного ужаса, нападающего на человека во время бомбежек и обстрела…

В книге Берггольц, О. Встреча/Ольга Берггольц.-Санкт-Петербург: Изд-во «Царское село». - 2003.-382 с. приводятся выдержки из «Блокадного дневника» поэта.

Для своей книги «Сквозь всю блокаду» Павел Лукницкий (Лукницкий, П. Сквозь всю блокаду/Павел Лукницкий.-Лениздат.-1964.-606 с.) в качестве эпиграфа выбрал строки Владимира Маяковского:

…Это было

с бойцами,

или страной,

или

в сердце

было

в моем…

Вниманию читателей представлен однотомник, составленный из отдельных глав фронтового ленинградского дневника писателя, обрисовывающих обстановку в Ленинграде и самые характерные бои, проведенные Ленинградским и Волховскими фронтами. По дневниковым записям читатель может судить о том, как непреклонен был дух ленинградского населения, как трудилось оно, презирая смерть и преодолевая невероятные лишения.

«В дневнике моем они таковы, какими я видел их в те суровые дни. Не утаил я и некоторые недостатки или ошибки этих людей. Их поступки, их чувства и мысли характеризуют эпоху, в которой мужество и героизм проявились столь удивительно, что от меня, очевидца необычайных событий, требуется только одно: говорить правду» - писал автор в предисловии книги.

«Война пронесется, и от нее останутся лишь легенды, книги, памятник, символы… и могилы. Как и чем жили люди в 1943 году, участники Отечественной войны? В меру сил своих я об этом и рассказываю… безвестный потомок мой. Я пишу то, что вижу…»

Всеволод Вишневский написал эти строки в дневнике 26 декабря 1943 года. В это время он был серьезно болен: сказались два с половиной года войны, блокадный Ленинград. Известно только, что Вишневский очень дорожил своими дневниками, считая их самой дорогой частью своих литературных работ.

«Хочу все видеть и помнить» - написал он еще в 1941 году. Начав свои дневниковые записи 22 июня, он продолжал их в течение всей войны, до победных дней, до капитуляции Берлина включительно. Книга Вс. Вишневского «Дневники военных лет» представлена на выставке в Кировской центральной библиотеке (Вишневский, Вс. Дневники военных лет (1943, 1945 гг.)/Всеволод Вишневский.-Москва: Советская Россия. - 1979.-431 с.)

Вторая мировая война унесла жизни около 13 миллионов детей. Некоторые из них оставляли после себя дневники, ставшие страшными свидетельствами войны.

Маленькую записную книжку Тани Савичевой - дневник в котором всего 9 страниц, сегодня знает весь мир. На Нюрнбергском процессе он стал одним из документов, обвиняющим фашизм. Но для ленинградцев Таня Савичева, ее сестры, братья – не просто жертвы войны. Это живые люди, которые жили на Васильевском острове, ходили по улицам, учились в школе, где учатся дети сейчас. Удивительно, но судьба Тани и ее блокадного дневника для многих до сих пор остается неизвестной.

Многие думают, что Таня и ее семья умерли в блокадном городе. Да и сама Таня на страницах дневника дрожащей рукой вывела: «Савичевы умерли». «Умерли все». Однако это не так.

Таню вместе с детским домом №48 в 1942 году эвакуировали в Горьковскую (ныне Нижегородскую область). Все дети приехали очень слабыми, но выжили. Умерла одна Таня. Дали знать дистрофия, цинга, туберкулез.

Незадолго до смерти девочка ослепла. Ее не стало 1 июля 1944 года, похоронена в поселке Шатки. В 1981 году установлен памятник, куда приезжают родственники. До сих пор живет под Петербургом старшая сестра Тани – Нина Николаевна. Именно на страницах ее записной книжки с алфавитом писала свой дневник Таня обычным цветным карандашом. В 1945 году Нина Николаевна случайно обнаружила старую записную книжку. Затем случай свел ее с Львом Раковым, занимающимся организацией Музея обороны Ленинграда. Он прочитал дневник и уговорил Нину передать его в музей.

По силе эмоционального воздействия этот документ и по сей день не оставляет равнодушным никого. О Судьбе Тани Савичевой и ее семьи можно прочитать в статье Артема Куртова «Тайна блокадного дневника»(Аргументы и факты. - 2011.- №37.-с.36/АИФ-Петербург).

Пожедаева, Л. Война, блокада, Я и другие…/Людмила Пожедаева.-Санкт-Петербург, 2011.- 307 с.

Она должна была погибнуть в той страшной бомбежке, ее должны были раздавить железные гусеницы прорвавшихся немецкий танков, она должна была умереть еще много раз, потому что такого не может вынести даже взрослый и сильный человек. Но она выжила, чтобы рассказать о той страшной войне, которую вели блокадные дети, большие и маленькие, как могли… и часто без взрослых…

Школьница в 16 лет в душевном порыве написала «Мемуары ребенка войны» о том, как в 7 лет оказалась в адском хаосе войны, страхе и боли, ужасе, голоде, холоде блокады Ленинграда. В «Мемуарах» все предельно откровенно, как было на самом деле. Писала только для себя, для собственной памяти, не собираясь никого посвящать в свои обнаженные детские откровения. Просто ей самой потребовалась острая необходимость выплеснуть хоть на бумагу всю боль и горечь ребенка, оказавшегося в эпицентре событий и хоть чуть-чуть освободиться от давящей памяти. Стихи, рисунки, рассказы – все это буквально кричит со страниц книги. Это подлинные события, размышления и восприятия тех событий. Это детская правда о войне конкретной девочки Милы Аниной, месте и положении в ней ребенка.

Дорога жизни художника-солдата Симона Гельберга: К 70-летию Победы в Великой Отечественной войне. - СПб., ГП ЛО «ИПК Вести», 2014., - 125 с., ил.

Симон Гельберг, человек сугубо гражданской профессии, художник, прослужил на Дороге жизни более 2-х лет. Военный архив С. Гельберга долгие годы хранился в семье. После смерти художника он был передан его женой и сыновьями в музей-заповедник «Прорыв блокады Ленинграда». В нем не только сделанные на Дороге жизни рисунки, служебные документы, рабочие карты, чертежи и схемы, но и семь уникальных дневниковых тетрадей, в которые занесено все, что происходило с Дорогой, самим автором и его сослуживцами в этот сложный для страны период.

На сегодняшний день дневник С. Гельберга является единственным опубликованным блокадным дневником, посвященным Дороге жизни. Он прекрасно осознавал значение своего труда и эпохальную важность событий, свидетелем и участником которых ему выпало быть. Живая история, изложенная образованным, эрудированным, эмоциональным, горячо любящим Ленинград человеком, дает нам, ныне живущим, уникальную возможность не только научного, но и художественного осмысления ленинградской блокады.

Горшков, Н. Силою света в полсвечи/Николай Горшков.-Санкт-Петербург: Изд-во «БЕЛЛ», 1993.-192 с.

Книга, представленная на выставке, особенная. Дневник, публикуемый на страницах книги, был найден через 50 лет, в наши дни, в секретных архивах КГБ. Это блокадный дневник Николая Павловича Горшкова.

Дневник, начинается записью, сделанной 4 сентября 1941 года. В этот день на Ленинград упали первые снаряды, а 8 сентября был взят Шлиссельбург и кольцо блокады замкнулось. Последняя запись датирована 31 января 1944 года, спустя четыре дня после полного освобождения города от блокады. Всего в дневнике 880 записей. Это 880 дней, из которых не пропущен ни один!

Даже в самую тяжелую зиму 41-42 годов, когда за день от голода, мороза и бомбежек умирало до тысячи человек, Николай Павлович садился вечерами на кухне, и писал. Он не пишет о себе, но старательно заносит в дневник множество деталей, штрихов, оттенков действительности. Пунктуальность его записей феноменальна. Он словно понимает, что каждый день блокады – это день, принадлежащий Истории.

Сугубо личные записки, сделанные в жесточайшие дни блокадного лихолетья, когда можно было усомниться в чем угодно и в ком угодно, совершенно однозначно характеризует автора, как человека, глубоко преданного своей Родине, твердо убежденного в неминуемой победе над врагом. Его арестовали в декабре 1945 года, и дневник, приобщенный к делу по его просьбе, не помог. Следствию, не привыкшему работать впустую, нужно было совершенно другое… Автор дневников репрессирован, умер в заключении.

Далеко не все жители блокадного города имели возможность, да и желание, в суровых условиях войны и блокады вести свой дневник. Дошедшие до нас свидетельства представляют собой огромную ценность для понимания обстановки, чувств и мыслей защитников Ленинграда, для восстановления тех деталей событийного ряда, о которых невозможно узнать из документов официального характера.